НВ собрало самые яркие цитаты участников переговоров в Нормандском формате, состоявшихся 9 декабря.
Во время этих переговоров президент Украины Владимир Зеленский и президент России Владимир Путин впервые встретились лично. После четырехсторонней встречи и ряда двусторонних, которые проходили в закрытом формате, Зеленский, Путин, президент Франции Эммануэль Макрон и канцлер Германии Ангела Меркель провели совместную пресс-конференцию.
Прежде всего мы возобновили наши отношения, и, мне кажется, это уже является прогрессом. Сегодня состоялась первая встреча между президентом Путиным и президентом Зеленским, которого избрали в апреле 2019 года. Я хочу поприветствовать по этому поводу его политическое мужество, решительность, которую он проявил как президент Украины, и это помогло возобновить доверие на взаимных основаниях.
Действительно, у нас был двусторонний разговор (с президентом РФ Владимиром Путиным — ред.), и в этом двустороннем разговоре я отметила, что немецкая сторона ожидает, что российская сторона будет сотрудничать с нашей стороной и предоставлять ведомости, которые нужны. Конечно, у нас сейчас только начальное подозрение со стороны федерального прокурора, и это то, что я сказала президенту России. Я надеюсь, что российская сторона эту информацию предоставит нам для расследования.
Кстати, было долго. Было долго, но было все очень предметно и очень важно.
«Первое — это невозможность федерализации. Украина — унитарное государство. Это неизменная статья Конституции Украины и нерушимый принцип существования государства.
Читайте также:Второе — невозможность кого угодно оказывать какое угодно влияние на вектор движения и развития Украины. Украина — независимое, самостоятельное, демократическое государство, вектор развития которого всегда будет выбирать исключительно народ Украины.
И третье — невозможность компромиссов по урегулированию ситуации на востоке Украины через уступки Украиной территорий в пределах международно признанных границ. Все мы знаем, что для каждого украинца и Донбасс, и Крым — это Украина".
Сначала мы говорили о том, что давайте до 24-го декабря. Почти согласились, а потом было предложено — давайте не рисковать и до конца этого года. Потому что очень хочется, чтобы именно наши люди, наши украинцы, чтобы они вернулись домой и на новогодние праздники были со своей семьей, с детьми, кто с кем, с близкими.
«Я сегодня говорил, что я пока, честно говоря, не знаю, как контролировать эту ситуацию, потому что 20 раз все договаривались, все стороны про прекращение огня в течение этих пяти с половиной, почти шести лет, и 20 раз это прекращение огня срывалось. Поэтому мы сегодня проговорили, что мы все будем действительно к этому относиться очень серьезно, и Германия и Франция будут нас поддерживать, и Российская Федерация, имея большое влияние на людей… сепаратистов на временно оккупированных территориях, и мы, Украина, тоже будем на это очень влиять и контролировать. Я уверен, что, если все стороны очень хотят, то обязательно будет правильный результат и до конца года тоже это произойдет.
Для меня, честно скажу, это слишком мало, больше хотелось решить проблем. Хочется не просто побед, хочется решения проблем. Но я вам хочу сказать, что все эти сложные вопросы мы обсудили, они все были на повестке дня. Это главное.
У нас с президентом Российской Федерации, откровенно говоря, разные, наверно абсолютно, взгляды по поводу передачи границы и когда это возможно. И, действительно, я могу открыто об этом говорить, президент РФ говорит о том, что в Минске, то, что у нас бывший президент Петр Алексеевич подписывал, о передаче границы после выборов. Я, естественно, поднимаю вопрос о том, чтоб передача границы была до проведения местных выборов. Я, мне кажется, очень аргументированно говорю, но пока у нас разные взгляды.
Я первый раз такое вижу, у меня не такая большая практика, когда говорят, что двусторонняя встреча, а сидело с разных сторон от нас по семь человек.
Больше 3 млн уехало к нам. И для меня они такие же жители оккупированного Донбасса. Это очень важный аспект, который мы хотим вообще поднять, у нас не совсем хватило времени. Мы в Минске заседаем, Трехсторонняя группа, и там есть представители… ну, мы их называем «сепаратисты». И они как бы жители оккупированного Донбасса. А у меня огромное количество друзей — жители оккупированного Донбасса — интеллигентных людей, сбежавших от пуль, сбежавших от взрывов, потерявших свой дом, недвижимость, близких. … И я поэтому хотел очень, чтобы в Минске, там, где есть представители якобы оккупированной части Донбасса, чтобы к ним присоединились еще несколько представителей, которые уехали. Они тоже реальные переселенцы и тоже жители оккупированного Донбасса.
В Станице Луганской, Золотом, где разводили войска, я приезжал и говорил с жителями оккупированного Донбасса. Они там живут и работают. Приезжайте — я вам покажу. А не как ваш товарищ Соловьев (российский пропагандист Владимир Соловьев — ред.), который в Москве говорит, что происходит (на Донбассе — ред.). А я вам говорю: приедьте, посмотрите, что у нас происходит. Походите, думаю, ничего страшного не произойдет — туфли Бриони не запачкаете. Мне кажется, это очень важно.
И корабли нам вернули. Там, правда, не полностью. Но мы в ожидании.
Необходимо также синхронизировать процесс достижения перемирия с проведением в Украине политических реформ, предусмотренных Минскими соглашениями. В первую очередь, речь идет о внесении в Конституцию страны изменений, закрепляющих особый статус Донбасса на постоянной основе. Необходимо, конечно, продлить срок действия договора об особом статусе отдельных регионов Донбасса и в конечном итоге придать этой норме постоянный характер, как это и предусмотрено в Минских соглашениях, о которых я упомянул вначале. Начать работу над внесением в его текст поправок, прежде всего, связанных с имплементацией так называемой формулы Штайнмайера. Не следует затягивать и с выполнением других обязательств, а именно об амнистии и запрете уголовного преследования лиц, участвовавших в событиях на юго-востоке страны.
О том, есть ли потепление какое-то. Я думаю, что да. Ну, а как же? Смотрите, во-первых, произошел обмен удерживаемыми лицами — это же состоялось? Мы добились развода сил в трех точках. Это состоялось. Мы встретились сейчас в Нормандском формате и обсудили очень важный широкий круг вопросов, и по многим из них достигли прогресса. Это состоялось. Поэтому все это вместе дает нам основания полагать, что процесс развивается в правильном направлении.
Россия будет делать все, что от нас зависит для того, чтобы все проблемы, все вопросы были исчерпаны, а конфликт был в конечном итоге завершен. Но хочу подчеркнуть, что здесь важно, чтобы конфликтующие стороны между собой договаривались, чтобы был прямой диалог. Вот что важно. Ни один конфликт в мире не решался без прямого диалога между конфликтующими сторонами.
Вы сказали об убийстве грузина. Это не совсем так. Я знаю, что в Берлине погиб человек. Это не просто грузин, это человек, который принимал активное участие в боевых действиях на стороне сепаратистов на Кавказе, он не грузин по национальности. Этот человек находился у нас в розыске. Это боевик. Причем очень жесткий и кровавый человек. Только в одной из акций, в которой он принял участие, им было убито 98 человек. Он был одним из организаторов взрывов в московском метро. Я не знаю, что с ним произошло. Это бандитская среда, и там может произойти все, что угодно. Но я полагаю, что только на основе предварительных соображений некорректна высылка дипломатов, которые не имеют к этому никакого отношения. Существует просто неписанная практика, неписанные законы в таких случаях — вы выслали наших дипломатов, мы высылаем ваших. Вот и все. Ничего хорошего в этом нет, но я не думаю, что должен возникнуть какой-то кризис. Российская сторона неоднократно ставила вопрос перед немецкими коллегами о выдаче этого бандита, убийцы. К сожалению, мы не нашли взаимопонимания.
Помните известный детский стишок? «А у нас в квартире газ. А у вас?» И у вас есть, и будет, но может быть гораздо дешевле. Если мы договоримся о совместной честной работе, может быть дешевле на 25%, чем сегодня получает конечный потребитель.
У нас действительно взгляды с Владимиром Александровичем здесь не совпадают. Нашу позицию очень легко понять. Мы за то, чтобы выполнялись Минские соглашения. В Минских соглашениях, возьмите, пожалуйста, и почитайте, что там написано. Там написано, что Украина начинает устанавливать контроль на этой территории, на этом участке границы, на следующий день после выборов. Ну, там так написано. И окончательно этот процесс завершается после полной реализации всех политических процедур. Вот там так написано. Зачем вскрывать Минские соглашения? И их заново переписывать? Там каждый пункт увязан между собой. Если мы вскроем один пункт, начнется переписывание других, и мы вообще потеряем все.
Мы, естественно, хотим, чтобы русскоязычное население, не только на Донбассе, а во всей Украине пользовалось равными демократическими правами. Хочу обратить ваше внимание на то, что русскоязычными в Украине считают себя 38% граждан страны. А со следующего года, как известно, все русские школы переводятся на украинский язык. Кстати говоря, представители других школ, насколько мне известно, венгерских, румынских, польских, только с 23-го года. Как будто венгров в Украине больше, чем русскоговорящих.