ТОбиас Чертон Настоящая жизнь Уильяма Блейка Глава 3 Ибо таковых есть Царство Небесное 1806-1863

Кто не мечтает в жаркий летний день окунуться в прохладную воду? Бассейн на загородном участке предоставит такую возможность в любой момент. Строительство постоянной конструкции, с учетом перепадов температур и атмосферных осадков, обойдется в круглую сумму. Надувные же не могут обеспечить той свободы движений, которой хотелось бы обладать, подробнее тут мы обслуживали бассейн у http://montelgroup.me/sr/. Компромиссным решением является  каркасное обустройство. В данной статье мы расскажем как сделать такую конструкцию на даче, а также покажем фотографии таких бассейнов.

Конструкция может быть возведена как при помощи металлической основы, так и деревянной.

Расчищаем и выравниваем площадку

Для бассейна с каркасом потребуется ровная поверхность. Если таковой нет, придется создать ее самостоятельно. Предварительно рассчитав ее площадь, нужно подготовить место для возведения конструкции: выровнять поверхность выбранного места, утрамбовать грунт и сверху насыпать слой песка в 5-7 см.

Это конструкция, в состав которой входят стальные или деревянные элементы, выполняющие роль стен; прочная пленка, являющаяся в некоторых случаях либо дном, либо дном и стенами. Таким конструкциям необходим тент, предотвращающий внешнее загрязнение воды, а также система очистки и фильтрации воды.

Требуемые строительные материалы и инструменты:

ТОбиас Чертон

Настоящая жизнь Уильяма Блейка

Глава 3

Ибо таковых есть Царство Небесное 1806-1863

Пустите детей и не препятствуйте им

приходить ко Мне, ибо

таковых есть Царство Небесное.

(Матф., 19:14)             

При изучении биографии Уильяма Блейка, следует помнить, что редкие факты или сведения о нем были получены из первых рук. Его многочисленные биографы составили своего рода «Диатессарон» (Диатессароном называют евангельскую гармонию или свод четырех канонических евангелий, осуществленный во втором веке). Для составления подобного произведения, прежде всего, вы выбираете некий источник, на основе которого строите свое повествование. Затем добавляете материалы из других источников, при этом исключая повторы, но вводя в повествование дополнительные детали, которые несут определенную символику и завершают картину – весь процесс напоминает работу художника-постановщика кино. Таким образом можно избежать многих нежелательных вопросов относительно авторства или достоверности излагаемых сведений и используемых источников. В результате, на мой взгляд, читатель теряется в изобилии изложенных биографических версий и суждений. Незаметно проходят годы, исчезает исторический контекст, критические замечания о рисунках или стихах смешиваются с тенденциозно подобранными цитатами, часто анахронически вплетенными в канву повествования, словно на протяжении всей жизни мировоззрение  «Блейка» оставалось неизменным. Нечасто читатель может понять, сколько лет главному герою в тот или иной эпизод, описанный в биографии.

Основой для создания последующих биографий Блейка послужила книга Александра Гилкриста «Жизнь Уильяма Блейка: неизвестный художник» в двух томах, вышедшая в 1863 году, уже после смерти ее автора. В своей работе Гилкрист в основном опирался на 5 фрагментов  литературных произведений, в которых встречались упоминания о жизни Блейка. Из них только мемуары писателя Бенджамина Хита Малкина (1806), а также дневники юриста и критика Генри Крабб Робинсона (1811 и 1825-7) были написаны при жизни Блейка. Большая же часть информации в книге Гилкриста являлась либо интерпретацией слухов, либо была получена в беседах с людьми, которые в юности познакомились с Блейком – то есть они все описывали Уильяма Блейка преклонных лет.  Труд Гилкриста справедливо заслужил репутацию авторитетного источника сведений о жизни Уильяма Блейка, поскольку включал воспоминания людей, знакомых с Блейком лично. Гилкрист также встречался с ними лично - с Джорджем Ричмондом, Самюэлем Палмером, Фредериком Тейтемом, Джоном Линнеллом и Эдвардом Калвертом – все они были талантливыми художниками. Кроме того, Мария Денман, сестра жены скульптора Джона Флаксмана, вспомнила и пересказала несколько отдельных эпизодов жизни Блейка; как и дети Линнелла внесли свой вклад в книгу Гилкриста. Некоторые письменные источники и устные свидетельства были получены от Малкина, Робинсона, антиквара Джона Томаса Смита и художника-акварелиста и астролога Джона Варли. Ко времени выхода книги Гилкриста в живых оставался только Робинсон.

Пока кажется, что все в порядке. Теперь плохие новости: среди наследия Уильяма Блейка, дошедшего до нас, нет ни дневников, ни журналов, ни записок о его жизни и, что удивительно, сохранилось не так много писем. Эти письма, безусловно, приоткрывают завесу над философией и мироощущением Блейка, но ни одно из них нельзя назвать глубоко личным. Самое раннее письмо датировано октябрем 1791, всего несколько строк, написанные тридцатитрехлетним Блейком, а затем … 4 года тишины. Один из покровителей Блейка, поэт и автор биографий Мильтона, Купера и Ромни, Уильям Хейли (1745—1820) сохранил несколько писем Блейка. Однако эти письма охватывают только период их сотрудничества (1800-05). Сам же Блейк, очевидно, не хранил писем, часто отвечал с запозданием или в небрежной манере, тем самым вызывая недовольство друзей и знакомых.

Мы не располагаем детальными описаниями детства Блейка, мало знаем о его образовании или происхождении, даже информация о его родителях обрывочна – их письма (кроме ходатайства матери Блейка о вступлении в Моравскую церковь) не сохранились. В творчестве Блейка отразились лишь аспекты личной жизни, имеющие духовную значимость: межчеловеческие отношения всегда были второстепенны. Создается впечатление, что категория времени едва ли интересовала Блейка. Он обладал чувством истории, но применял свои обширные знания в большей степени в угоду внутренним, идеальным и духовным приоритетам. Словно он не хотел, чтобы его воспринимали в рамках пространства и времени, но как посланника небес, спустившегося в наше царство тьмы.

Стихи и эскизы в знаменитой «Записной книжке» Блейка (которая сейчас хранится в национальной библиотеке Великобритании) не датированы, и порой недатируемы. Главные редакторы его сборников Джеффри Кейнс и Дэвид Эрдман кропотливо работали над датировкой. Филиграни на бумаге позволяют приблизительно определить дату написания исследуемого произведения. Тем не менее, часто невозможно сопоставить написанные строки с событиями, происходящими в жизни Блейка.

Нет любовных стихотворений, посвященных его жене (и лишь один, или как некоторые полагают, два ее портрета написанных им), нет сочинений, посвященных родителям, нет од, восхваляющих пейзажи или панегириков, описывающих заслуги и доблести друзей и знакомых, составленных им в юности. Если он когда-либо и писал подобные произведения, они не сохранились до нашего времени. Мы даже не знаем, выезжал ли он за переделы Лондона, Суррея и Кента; видел ли «Странник Духа» воочию Гластонбери?

В общем и целом, если говорить об автобиографических свидетельствах, мы располагаем весьма скудным набором зарисовок о жизни Уильяма Блейка, но именно в них мы должны искать ответы на вопросы об обстоятельствах их создания и их подлинном значении.

Биографы Блейка стремились выделить в его творчестве тематические этапы или даже мистические фазы, но Блейк не Пикассо: невозможно провести условную грань в его работах в соответствии с голубым или белым периодом творчества. Воплощение одной творческой мысли могло длиться годами. Блейк редко считал свои произведения завершенными. Работая над «новыми» стихами или картинами, он через годы возвращался к «старым», корректировал их, чтобы придать новые выразительные свойства. Время для Блейка не значило ничего, у него была вечность. Даже смерть не была окончанием жизни, просто эта жизнь остановилась. Блейк верил, что после смерти начинается иная жизнь.

Видения Ангелов

Непоследовательность биографических событий становится очевидной, когда мы рассматриваем образ юного Блейка в контексте известных исторических событий.

В 1993 Стэн Пескетт по заказу Далиджского фестиваля расписал стену здания Гуз-Грин в Далвиче. Сегодня каждый желающий может полюбоваться чудесной картиной Пескетта «Видение Ангелов» [1] , писать которую художнику помогали местные школьники. На картине изображен дуб, ветви которого усыпаны ангелами – первое видение Уильяма Блейка, увиденное им в детстве во время прогулки по садам и полям Пекем-Рай (близ Дулич). Сюжета картины был позаимствован из известной легенды об Уильяме Блейке, провидце и небесном чаде. К сожалению, биографы неоднократно и свободно пересказывали эту историю, составляя «Диатессарон».

Бенджамин Хит Малкин (1769-1842), автор одной из первых публикаций о творчестве Блейка, будучи его современником, несомненно, обращался к нему лично за информацией для написания вступления к книге «Мемуары отца о своем дитя» (1806). Блейк изготовил портретную гравюру трагически рано умершего сына Малкина, которому он посвятил свое произведение. Вступление же к книге содержало ряд биографических сведений о Блейке.

Малкин пишет, что Блейк в самом начале своей жизни посещал аукционы и видел произведения живописи в домах благородных господ. Однако в его публикации нет ни слова о встрече с ангелами в предместье Пекем-Рай. Подобное упущение могло быть сделано, чтобы избежать возможных сомнений относительно здравомыслия Блейка и сохранить его репутацию.

Опираясь на текст Малкина, Робинсон в статье для немецкого журнала «Vaterliindisches Museum» (II, стр. l07-131, 1811) также описывает Блейка как юного ценителя искусства: никаких ангелов в Пекем-Рай. Робинсона в первую очередь интересовала личность Блейка, своеобразное сочетание «гениальности» и «безумия»,  как он написал в 1825 году после знакомства с Блейком. Хотя, безусловно, Робинсон знал о видениях ангелов: «наш автор живет подобно Сведенборгу, - писал Робинсон, - общаясь с ангелами».

Робинсон пересказал историю, услышанную напрямую от одной персоны, заслужившей доверие Блейка, о том, как однажды, неся домой картину для «знатной леди» (вероятно, речь идет о картине «Страшный Суд», написанной для леди Эгремонт), Блейк хотел остановиться в гостинице, чтобы отдохнуть. Там  архангел Гавриил прикоснулся к его плечу и спросил: «Блейк, отчего ты здесь задержался? Иди, ты не можешь уставать», и Блейк «встал, неутомимый». В то время (1811) Робинсон полагал, что именно общение с ангелами позволяло Блейку оставаться безразличным к критике (на самом деле, Блейк остро воспринимал критику в свой адрес). Робинсон добавил следующее заключение: «Блейк повторял, я знаю, что она [картина]  верна, поскольку является точным воспроизведением моего видения, и поэтому она прекрасна». Блейк часто передавал видения в рисунках и гравюрах.

Легенды о детстве Блейка начали складываться после визита Робинсона на Фаунтан-корт 17 декабря 1825 года. Их знакомство состоялось неделей раньше в поместье четы коллекционеров Адерс, расположенном в районе Юстон-сквер. В те времена Юстонский вокзал еще не был построен, а сразу за ним начинались поля фермы Родес.

Робинсон записал многие беседы с Блейком: «Он говорит, что видения являются ему с раннего детства. Он думает, что все люди были наделены этой способностью, но они утратили ее, поскольку не культивировали в себе». Блейк не был галлюцинирующим безумцем, как ранее полагал Робинсон (между прочим, с подачи Роберта Саути): он управлял даром ясновидения и развивал его. У него были свои средства. В письме, адресованном Дороти Вордсворт, через два месяца (в феврале 1826 г.) Робинсон заключил: «Он не последователь Боме или Сведенборга, но их соратник». Очевидно, что упоминая столь громкие имена, Робинсон признавал исключительность способностей Блейка к ясновидению.

Впервые случай, произошедший в предместье Пекем-Рай, когда Блейк увидел дерево, «каждую ветвь которого украшали ангельские крылья, как звезды», был описан Гилкристом спустя 30 лет после смерти Блейка. В главе 35 книги Гилкриста мы находим другой подобный эпизод из жизни Блейка:

Как-то на приеме у Адерсов, на котором присутствовали Флаксман, Лоуренс и многие другие художники, Блейк вел непринужденную светскую беседу. Среди внемлющих ему была одна леди, дети которой недавно приехали из пансиона на каникулы. «Прогуливаясь, прошлым вечером, - произнес Блейк в своей привычной, тихой манере, - я вышел к лугу: вдали паслось стадо ягнят. Я сделал еще несколько шагов, и земля зарделась цветами; плетеный загон и его шерстяные обитатели являли собой очаровательный пасторальный пейзаж. И я взглянул вновь, и увидел, что вдали вовсе не стадо, но восхитительная скульптура». Леди подумала, что он описывает некое праздничное представление для детей, и с нетерпением спросила: «Прошу прощения, мистер Блейк, но могу ли я узнать, где же вам довелось видеть это?» «Вот здесь, мадам», улыбнулся Блейк, и указывал на лоб.

Воспоминание, хранимое целых 30 лет! Тем не менее, прием в поместье Адерсов, вероятно, все же имел место быть. Робинсон утверждал, что впервые встретил Блейка на ужине у мистера и миссис Адерс 10 декабря 1825. Среди гостей были и другие живописцы и граверы, в том числе и друг Блейка, Джон Линнелл. В дневнике Робинсон записал: «Вечер почтили присутствием мисс Денман и мисс Флаксман [скорее всего, сестра Джона Флаксмана]». Учитывая, что Мария Денман, младшая сестра жены Флаксмана, состояла в переписке с Гилкристом, мы можем предположить, что информация была получена от нее, хотя подобную историю мог «вспомнить» и Линнелл. Как бы то ни было, мы располагаем свидетельством о видении Блейка, хотя и имевшем место быть не в его детские годы.

Книга Джона Томаса Смита о скульпторе Джозефе Ноллекенсе вышла спустя год после смерти Блейка.  В ней Смит опроверг слухи о том, что Блейк был «умственно ненормальным», но не написал ни строки об ангелах на деревьях. Точно как и в книге Аллана Каннингема «Жизнеописания великих британских живописцев, скульпторов и архитекторов», вышедшей в 1830 году, мы не найдем никаких свидетельств о встрече с ангелами.

Книга «Жизнь Блейка» Фредерика Тейтема, написанная им в большей степени из корыстных побуждений, увидела свет лишь в 1832 году, т.е. спустя пять лет после смерти Блейка. Ее изучение поможет нам приблизиться к истине. Однако нельзя забывать о некоторых особенностях труда Тейтема. Во-первых, Джордж Ричмонд сообщил Джону Кларку Стрейнджу, исследовавшему биографию Уильяма Блейка в 1859-61 гг., что четверо друзей Блейка доверили многие письменные свидетельства о жизни Блейка Тейтему, но он их уничтожил. Во-вторых, время для публикации рукописи было выбрано Тейтемом весьма подозрительно: вдова Блейка, Кэтрин, умерла в октябре 1831 и не могла ничего добавить или опровергнуть. В-третьих, биография, составленная Тейтемом, изобилует неточностями и ошибками, несмотря на то, что он ссылается на Малкина и Смита, обратившись к книгам которых мы с легкостью можем эти неточности обнаружить.

И хотя биография, составленная Тейтемом, признана в качестве авторитетного источника, мы не можем быть абсолютно уверены в правдивости историй из жизни Блейка, описанных в книге. Традиционная же «биография» Блейка во многом опирается на сочинение Тейтема. Он утверждал, что некоторые из приведенных историй он услышал из уст вдовы, но мы не знаем этого наверняка: миссис Блейк не оставила никаких записей.  Тейтем предоставил работу пожилой вдове в качестве экономки в своем доме. Он подразумевал, что миссис Блейк окружила его заботой, но в этом мы можем усомниться. Мы ничего не знаем о психологическом состоянии миссис Блейк после того, как она потеряла свет своей жизни, но нам известно, что бывшие друзья Тейтема считали его безумным сектантом. Ричмонд женился на сестре Тейтема, Джулии, в 1831, и, вероятно, владел информацией о своем новом родственнике. Более того, Тейтему было всего 22 года, когда умер Уильям Блейк – в столь юном возрасте едва ли можно понять потребности пожилой женщины, даже находясь в здравом уме, чего ни в коем случае нельзя было сказать о Тейтеме.

Главное правило при оценке рукописи Тейтема гласит: он написал текст для определенной цели. Тейтем хотел продать работы Блейка, а себя представить в качестве наиболее «авторитетного» источника информации о жизни Блейка и знатока продаваемого «продукта». И если какая-либо история могла увеличить торговый потенциал в условиях религиозно-консервативного рынка, он включал ее в биографию.

В любом случае, Тейтем не писал о встрече с ангелами на дереве. Однако в его книге мы находим любопытную историю, якобы «в детстве мать избила его однажды, когда, вбежав к ней, он [Блейк] сообщил, что в поле под деревом он видел пророка Иезекииля».

 На этот раз есть и поля, и дерево, и пророк Иезекииль, узревший небесные создания, шум крыльев которых, был подобен «реву могучих вод» (Иезекииль 1:24). Отчего мать Блейка, как пишет Тейтем, решила его наказать, мы не знаем; возможно, эта часть истории неверна. Примечательно, что Гилкрист выдвинул противоположную версию событий. Он уточняет: после видения ангелов на дереве в Пекем-Рай, только благодаря заступничеству матери Блейк избежал взбучки от своего «честного отца» за то, что бессовестно лгал, и лгал о святом. Но как мы можем быть уверены, кто из родителей сочувствовал Блейку? Который из них? Оба? Или же ни один?  Очень важный вопрос, но, к сожалению, во всех источниках он остается без ответа.

Возможно, мы приблизимся к ответу, если обратимся к записям, сделанным Джоном Кларком Стрейнджем. 29 июня 1853 на аукционе Томаса Бата (младшего) квакер из Стритли, мистер Стрейндж, приобрел несколько рисунков Уильяма Блейка. Отец Бата поддерживал Блейка материально, регулярно покупая его произведения и давая ему новые заказы. Увлечение Стрейнджа переросло в серьезное исследование биографии безвестного поэта и художника. В Лондоне он встретился с обладателем «Записной книжки» Блейка, Данте Габриэлем Россетти. Он также поддерживал знакомство с Сэмюэлем Палмером и с его братом Уильямом, смотрителем в Британском музее. Стрейндж не раз приезжал к Джорджу Ричмонду, а в 1861 году познакомился с Александром Гилкристом, чтобы узнать, что тот почти завершил работу над биографией Блейка. Стрейндж и Гилкрист шли одной дорогой.

Во вторник 10 мая 1859 Стрейндж нанес очередной визит портретисту Джорджу Ричмонду. Последний спешно ответил на вопросы Стрейнджа, поскольку принимал у себя гостей.

В ходе беседы Ричмонд отметил, что «никто из родственников не проявлял интерес к нему [Блейку]», и добавил обстоятельства, которые мы встречаем только у Стрейнджа:

Блейк с большой нежностью говорил о своей старой няне. Именно ей он доверял впечатления о своих первых видениях, и когда, гуляя по полям во время жатвы, он видел ангелов среди жнецов, а затем, вернувшись домой, рассказывал об этом друзьям, то все смеялись над ним, кроме старой няни, которая верила тому, что он говорил. - Он всегда вспоминал ее с большой любовью.

Никаких взбучек. Можно предположить, что добрая няня – образ, подобный кормилице Уинстона Черчилля «Вумэни» – была одной из сестер моравской церкви: епископ Бёлер поручил ей следить за больными сердцами заблудших братьев.

         Вышеприведенный отрывок в очередной раз подчеркивает, насколько нам недостает автобиографических свидетельств о юности Блейка. Однако теперь у нас появилась информация, отдаленно напоминающая легенду об ангелах на дереве, и на этот раз без возможных наказаний со стороны родителей. Все же уверенность в том, что мы, наконец, добрались до сути, мгновенно испаряется после знакомства с записями Стрейнджа, сделанными после встречи с Сэмюэлем Палмером в Кенсингтоне 11 мая 1859.  История, поведанная Палмером, может пролить свет на эпизод, о котором ранее писал Гилкрист, описывая стадо овец, превратившееся в скульптуру. Или же это другое описание того самого эпизода из жизни Блейка? Пожалуй, для такого объяснения не хватает замысловатого диалога, который кажется неправдоподобным в «версии» Гилкриста. Стрейндж передает историю так:

Когда леди (о которой говорил П.[алмер] [вероятно, миссис Элизабет Адерс] давала прием в своем доме, среди гостей присутствовали Блейк и Кольридж. Блейк стал пылко рассказывать, что накануне, когда он совершал вечернюю прогулку, на полях близ Дулича его взору предстала чудная сцена: прекрасные ангелы смело спустились на землю. Одна гостья была настолько поражена описанием и просила мистера Блейка назвать место, где это произошло – она хотела показать представление маленькому сыну. Блейк загадочно замолчал и указал на лоб. – Все происходило в его воображении.

Палмер рассказал Стрейнджу еще одну историю про ангелов. Она происходила не в детстве, но была связана с Блейком в зрелом возрасте.  Возможно Блейк использовал метафору «прекрасные ангелы», чтобы подчеркнуть пышные одежды людей. После знакомства с оккультными текстами Сведенборга, Блейк скептически относился к ангелам: «ангелы» считают, что они всегда правы! С другой стороны, он часто называл ангелами своих друзей в контексте их «божественных» действий. Ангелы приносят что-то от Бога, они посредники. В январе 1828 вдова Блейка сказала Робинсону, что «он умер словно ангел». Но умирают ли ангелы?

         Кроме того, у Палмера для Стрейнджа был припасен еще один любопытный рассказ, подтверждающий присутствие ангелов в жизни Блейка. Именно он может пролить свет на «версию» Гилкриста:

Когда очень юный Блейк ходил на пригородные прогулки и, возвратившись домой, часто описывал ангелов, увиденных им на деревьях, его отец в первое время был в ярости от его описаний, которые он принимал за ложь, и неоднократно жестоко порол его.

На этот раз у нас есть ангелы на деревьях, уже не одно дерево, но много, и прогулок также много. Стрейндж пишет о «пригородных прогулках», не упоминая о «предместье Пекем-Рай». И наконец, теперь мы имеем представление, как сам Блейк описывал свои видения (я полагаю, Гилкрист самостоятельно добавил в описание метафору о «ярких ангельских крыльях, которые украшали каждую ветвь, как звезды»). Отец Блейка был рассержен часто, а не единожды. В детстве Блейка неоднократно «пороли». Ни няня, ни мать не вмешивались в воспитательный процесс и не сочувствовали. Но неужели в какой-то момент Джеймс Блейк смирился с рассказами своего сына или же поверил в них? В следующей главе мы рассмотрим, что же позволяло  маленькому Уильяму общаться с ангелами.

Из всех вышеизложенных описаний становится ясно, что Блейк видел окружающий мир по-особенному. Скорее всего, его нестандартное мировосприятие  порождало многочисленные легенды: Блейк высоко ценил силу воображения. Когда же мы прислушиваемся к его стихам или вглядываемся в рисунки, мы погружаемся в чудесное царство богатого воображения, расположившееся где-то между вещами, которые мы знаем или считаем, что знаем, и высшим неведомым «небесным царством».

Иначе говоря, история о дереве, наполненном ангелами, скорее всего, возникла в результате объединения нескольких рассказов о прогулках на природе, деревьях и ангелах. На протяжении трех десятилетий детали воспоминаний небольшого круга лиц, чьи мысли волновал Блейк, заимствовались его биографами и переплетались между собой.

С полной уверенностью мы приходим к заключению, что история о том, как в предместье Пекем-Рай Уильям Блейк увидел необыкновенное дерево и встретился с ангелами, является не более чем красивой легендой. Необычный сюжет и образ невинного дитя, открытого для духовных миров, полного воображения и заглядывающего через вуаль природы, наделяют эту легенду определенным шармом и особой притягательностью. В глубине души каждый человек ощущает некую потребность в ясновидении. Как Блейк объяснял Робинсону, мы все рождаемся с этой проницательной способностью, но вскоре ее засоряют заботы и иллюзии мира. Блейк смог развить свой дар.

Но было ли что-то необыкновенное в семье Блейка или в его воспитании, что способствовало развитию этого дара?

Ульяна Айтакаева

[1] (Прим. пер.) В 2008 г. после того как  картина «Видение Ангелов» С. Пескетта была испорчена: на нее нанесли граффити – по решению органов местного самоуправления Саутварк треть картины была закрашена голубой краской.