ЛЕТОПИСЬ - Огненная дуга - 9 Ноября 2010 - Прохождение игр

Опубликовано: 28.09.2018

Кто не мечтает в жаркий летний день окунуться в прохладную воду? Бассейн на загородном участке предоставит такую возможность в любой момент. Строительство постоянной конструкции, с учетом перепадов температур и атмосферных осадков, обойдется в круглую сумму. Надувные же не могут обеспечить той свободы движений, которой хотелось бы обладать, подробнее тут мы обслуживали бассейн у http://montelgroup.me/sr/. Компромиссным решением является  каркасное обустройство. В данной статье мы расскажем как сделать такую конструкцию на даче, а также покажем фотографии таких бассейнов.

Конструкция может быть возведена как при помощи металлической основы, так и деревянной.

Расчищаем и выравниваем площадку

Для бассейна с каркасом потребуется ровная поверхность. Если таковой нет, придется создать ее самостоятельно. Предварительно рассчитав ее площадь, нужно подготовить место для возведения конструкции: выровнять поверхность выбранного места, утрамбовать грунт и сверху насыпать слой песка в 5-7 см.

Это конструкция, в состав которой входят стальные или деревянные элементы, выполняющие роль стен; прочная пленка, являющаяся в некоторых случаях либо дном, либо дном и стенами. Таким конструкциям необходим тент, предотвращающий внешнее загрязнение воды, а также система очистки и фильтрации воды.

Требуемые строительные материалы и инструменты:

После ожесточенных сражений зимой 1942-1943 гг. на советско-германском фронте наступило затишье. Воюющие стороны извлекали уроки из прошедших боев, намечали планы дальнейших действий, армии пополнялись людьми и новой техникой, накапливались резервы. Гитлер понимал, что рейх отчаянно нуждается в блестящей победе. Зимой 1943 года «русские варвары» вдруг предстали сильным и беспощадным врагом, а победы немцев, достигнутые в 1941 году, изрядно поблекли. Ликование гитлеровской армии сменилось сдержанностью, а потом и настороженностью. В январе 1943 года советские войска нанесли сокрушительный урон немецкой армии под Сталинградом: общие потери фашистских войск с 19 ноября 1942 по 2 февраля 1943 гг. составили свыше 1500000 (убитыми и попавшими в плен) человек, около 2000 танков и штурмовых орудий, 3000 самолетов.

В феврале 1943 года Гитлер потребовал от своих генералов «возместить летом, что было потеряно зимой»; ему нужна была победа, которая вернула бы немецкой армии образ «непобедимой армады». Немецко-фашистское командование, планируя летнюю кампанию 1943 года, решило провести крупное наступление на советско-германском фронте с целью вернуть утраченную стратегическую инициативу. Для контрнаступления генералитет рейха избрал так называемый Курский выступ, вдававшийся в расположение немецких войск до 200 км, который образовался в ходе зимне-весеннего наступления советских войск. План «Цитадель» предусматривал, что немецкая армия двумя одновременными встречными ударами в общем направлении на Курск: из района Орла — на юг и из района Харькова — на север — окружит и уничтожит на Курском выступе советские войска. В дальнейшем немецкие генералы намеревались расширить фронт наступления из района восточнее Курска — на юго-восток — и разгромить советские войска в Донбассе.

Если взглянуть на линию фронта, сложившуюся весной 1943 года, сразу бросится в глаза, что фронт в районе Орла-Курска-Белгорода-Харькова причудливо изогнулся обратной буквой S — на севере в советскую оборону вклинился выступ, в центре которого был Орел, а прямо под ним находился точно такой же выступ, который удерживали советские войска и центром которого был Курск. Идея «срезать этот курский балкон» очень понравилась Гитлеру, и 13 марта 1943 года он подписал приказ о начале подготовки к операции «Цитадель».

Это интересно: в этой директиве верховного главнокомандования вермахта можно отметить интересную цитату: «Следует ожидать, что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив частично свои соединения людьми, возобновят наступление. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы по возможности упредить их в наступлении в местах с целью навязать, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю...» Таким образом, о разгроме Красной Армии и победоносном окончании войны речь уже не шла.

Начало немецкого наступления планировалось на 3 мая — немецкое командование рассчитывало на фактор неожиданности и на то, что русские не смогут пополнить личный состав и технику после изнурительных боев зимой. Но, тщательно изучив состояние немецких войск, верховная ставка вермахта доложила фюреру, что «наступление возможно только в июне, после поступления пополнений в войска, так как комплектация частей ниже 60%».

Несмотря на подписанный приказ об операции «Цитадель», в немецком генералитете возникали споры о необходимости летнего наступления. Главный аргумент сторонников окружения советских войск в Курском выступе высказал фельдмаршал Кейтель на совещании у фюрера: «Мы должны наступать из политических соображений». На что ярый противник плана «Цитадель» Гудериан ответил:

На этот прямой вопрос Гитлер честно ответил, что при одной мысли об операции у него «начинает болеть живот». Но отговорить фюрера Гудериан не смог.

Весенняя распутица дала воюющим сторонам передышку, которую вермахт использовал для подготовки к наступлению. Высокие потери в людях и технике после Сталинградской битвы и последовавших за ней боях на Украине привели к тому, что все немецкие армейские резервы были исчерпаны, а восстанавливать действующие на фронте соединения оказалось попросту нечем. С января по март 1943 года вермахт потерял 2500 танков, что составило 60% от всех боевых машин, выпущенных в 1942 году. На всем восточном фронте в конце января в строю оставалось 500 танков!

Так же остро стояла проблема нехватки личного состава, и 13 января фюрер подписал указ о «Тотальной войне», в рамках которой объявлялась всеобщая мобилизация. Призыву подлежали мужчины от 16 до 60 лет, женщины от 17 до 45. Также начался усиленный призыв в немецкую армию на оккупированных территориях, на фронт и промышленность направлялись поляки, словаки, чехи, а также русские, эмигрировавшие в Европу после революции 1917 года. Во многих концентрационных лагерях военнопленных немцы вербовали пленных Красной Армии в специальные части.

Тем не менее все эти меры не могли залатать брешь в людских ресурсах вермахта, и с 11 февраля 1943 года на вспомогательные должности немецких ВВС призывали 15-летних школьников (впрочем, не будем забывать, что и на заводах СССР в это время трудились женщины и дети).

Все эти меры вместе с весомым промышленным потенциалом Германии хоть и медленно, но восстанавливали силы вермахта. По плану операции «Цитадель», прорыв обороны русских возлагался на танковые клинья, во главе которых должны были идти новейшие Т-5 и Т-6.

На заметку: в немецкой военной терминологии танки обозначались индексом Pz.Kpfw (Panzerkampfwagen — бронированная боевая машина), а номер модели — римскими цифрами. Например: Pz.Kpfw V . В данной статье названия немецких танков даны в русской транскрипции, с индексом «Т» и арабскими цифрами.

Огневое сопровождение предполагалось осуществить модернизированными танками Т-4 и самоходной артиллерией, но существенная проблема состояла в укомплектовании танковых дивизий новыми машинами. Для производства одного Т-6 «Тигр» требовалось столько материальных средств и времени, сколько на изготовление трех Т-4, а производство «Пантер» только развертывалось. Кроме того, новейший танк Т-5 «Пантера» не прошел обкатку на фронте и в боях не участвовал, и как поведет себя машина в боевых условиях, никто не знал. Инспектор танковых войск вермахта генерал Гудериан заявил фюреру, что танк откровенно «сырой» и что с ходу, без доработки, бросать в бой «Пантеру» просто глупость.

Но Гитлер делал ставку на тактику «Танкового клина» и в конце марта потребовал наладить выпуск 600 танков Т-5. Несмотря на все усилия немецкой промышленности, к концу мая было выпущено не более 200 боевых машин, а доводка уже собранных танков до требуемого состояния шла с трудом, обнаруживались новые дефекты и недостатки.

Также отставало от графика производство новейшего самоходного орудия «Фердинанд». Все это стало причиной переноса даты наступления на 12 июня, а позднее — на 5 июля.

В конце июня 1943 года немецкое командование сконцентрировало силы:

Ударная группировка в районе Орла насчитывала 270000 солдат и офицеров, около 3500 орудий и минометов, порядка 1200 танков и самоходных орудий. Она должна была нанести главный удар в направлении железной дороги Орел — Курск.

Ударная группировка к северу от Харькова насчитывала 280000 солдат и офицеров, более 2500 орудий и минометов, до 1500 танков и самоходных орудий. Она должна была нанести главный удар силами 4-й танковой армии вдоль шоссе Обоянь — Курск и вспомогательный — силами оперативной группы «Кемпф» в направлении Белгород — Короча.

На флангах ударных группировок находилось еще двадцать дивизий (320000 человек личного состава).

В общей сложности для осуществления своего замысла немецко-фашистское командование сосредоточило на Курском выступе около миллиона солдат и офицеров, порядка 10000 орудий и минометов, около 2700 танков и самоходных орудий, свыше 2000 боевых самолетов.

План действий Красной Армии в весенне-летний период 1943 года шел параллельно с планированием немецкой операции «Цитадель» — с марта по июль. Как и в генералитете вермахта, в ставке Сталина не было единого взгляда на то, следует ли начать наступление или перейти к обороне.

Маршалы РККА Василевский и Жуков считали, что необходимо отдать инициативу немцам и перейти к обороне, уничтожив наступающие танковые силы гитлеровцев, контратаковать и разгромить противника. Оппонентами выступали командующие Воронежским и Южным фронтами Малиновский и Ватутин, которые считали, что требуется незамедлительное наступление, пока немцы не оправились от поражения зимой 1943 года.

В конце марта маршал Жуков побывал на фронтах и подготовил доклад для Сталина, в котором высказал следующее:

Этот доклад лег в основу плана обороны в районе Курского выступа. Красная Армия приступала к преднамеренной обороне.

Это интересно: план обороны на Курском выступе был подписан Сталиным на совещании 12 апреля. В тот же день Гитлеру на стол лег проект приказа №6, встречного удара немецких войск под Курском. Это был окончательный вариант операции «Цитадель».

Тайный фронт Курской битвы

Опыт 1941-1943 гг. показал, что для подготовки наступательной операции требуется выдвинуть к определенному участку фронта огромное количество живой силы, танков, орудий, различной боевой техники, боеприпасов; привести в движение сотни тысяч людей на обширнейшей территории, подчас в сотнях километров от намеченного пункта. Только в случае более или менее полной осведомленности обо всех этих передвижениях во вражеском тылу командование получит реальную пользу от сообщения разведчиков о дне наступления.

Регулярные сообщения о передвижении и численности войсковых частей противника дают картину возможных действий врага. И для этого необходимо иметь хорошо законспирированную, надежную, четко работающую разведку.

К 1943 году в тылу у немцев работали сотни советских разведчиков. Но первую серьезную информацию, подтвердившую правильность расчета советского командования, прислала лондонская резидентура. 25 апреля 1943 года английская разведка перехватила телеграмму немецкого генерала Вейхса. Это был подробный план операции «Цитадель» и оценка состояния советских войск в районе Курского выступа. Премьер-министр Англии Уинстон Черчилль, ознакомившись после дешифровки с текстом документа, решил передать его советской разведке.

В начале мая начали поступать сведения от фронтовой и стратегической разведки, о том, что немцы концентрируют войска у основания выступа, перебрасывают наиболее боеспособные части, новую технику. В конце апреля в район оккупированного немцами города Орла были высажены несколько групп разведчиков, которые информировали о передвижениях войск противника.

Свой вклад в оборону Курской дуги внесла внешняя разведка СССР и НКВД. Требовалась дезинформация, которая вынудила бы генералов вермахта провести передислокацию своих частей и перебросить на фронт новые подкрепления. Это потребует дополнительного времени, а значит, отодвинет срок немецкого наступления и даст возможность Красной Армии лучше подготовить оборону и план контрнаступления. В марте 1943 года ставкой командования СССР было принято решение о том, что дезинформационные данные для немецкого командования должен передавать участник проекта «Монастырь» А.П. Демьянов.

«Надежный источник» еженедельно сообщал немцам данные о дислокации основных частей советской армии южнее Москвы. По легенде, он имел доступ к сведениям в Генштабе. Разведчик сообщал об активной переброске советских войск и бронетехники в район Курска-Орла, но они недостаточно маневренны, поэтому их использование затруднено. Переброска действительно шла, но в сообщениях «Макса» ее размеры были увеличены многократно. Как сказал впоследствии руководитель разведслужбы НКВД Судоплатов: «Дезинформация «Макса», как стало известно из мемуаров руководителя немецкой разведки (БНД) Гелена, способствовала тому, что немцы неоднократно переносили сроки наступления на Курской дуге, а это было на руку Советской Армии...»

Оборонительные рубежи

Главной идеей плана командования СССР по отражению удара немцев на Курском выступе стала система глубокоэшелонированной обороны с большим количеством инженерных сооружений и препятствий.

Глубина тактической обороны составляла 15-20 километров. Особое значение при подготовке обороны придавалось оборудованию траншей полного профиля, соединенных между собой ходами сообщений. Они служили укрытиями от огня артиллерии и минометов, а также — от ударов авиации, и обеспечивали скрытый маневр по фронту. На некоторых участках обороны траншеи были в четыре линии, с расстоянием между собой 250 метров. Там же оборудовались укрытия: щели, ниши, долговременные огневые точки, подбруственные блиндажи.

Как правило, первая линия траншей занималась автоматчиками, истребителями танков, расчетами противотанковых ружей. Основными огневыми сооружениями были противоосколочные гнезда для стрелков, а для пулеметов — дзоты (деревоземляные огневые точки — деревянный сруб два на два метра, почти полностью заглубленный в землю, а сверху накрытый несколькими накатами бревен).

Войска работали день и ночь, причем главная сложность состояла в том, что в целях маскировки на передовой бойцы копали только ночью.

Генерал И.М. Чистяков, командующий 6-й гвардейской армией на Воронежском фронте, вспоминал:

Таким образом, на предполагаемых направлениях главных ударов противника каждый фронт имел шесть рубежей обороны с глубиной эшелонирования до 110 км на Центральном фронте и до 85 км — на Воронежском.

Для отражения ударов немецких танков и мотопехоты использовалась широко развитая система инженерных заграждений: противотанковые рвы, эскарпы (противотанковое препятствие, представляющее собой искусственно срезанный под большим углом край склона или берега реки), колючая проволока в три ряда, завалы из деревьев, минные поля. На местах, где был возможен прорыв немецких танков, плотность мин достигала 1500 штук на километр фронта. Кроме того, для осуществления оперативной постановки мин непосредственно перед наступающими танками (в те годы называемой «нахальным минированием») были организованы специальные подвижные заградительные отряды (ПЗО). Прикрытие осуществлял взвод противотанковых ружей на грузовых машинах повышенной проходимости или трофейных бронетранспортерах.

Это интересно: кроме штатных мин в обороне на Курской дуге широко применялись огнефугасы, представлявшие собой ящик с зажигательными бутылками, в центр которого помещалась толовая шашка, граната или противопехотная мина. В отличие от обычных минных полей, они поражали противника не только взрывной волной и осколками, но и образующимся в результате взрыва пламенем. Минное поле с огнефугасами при хорошей маскировке не поддается разминированию. Из таких фугасов было создано несколько полей заграждения, показавших себя очень эффективными как против пехоты, так и против легких и средних танков.

Объем работ, проведенных инженерными службами фронтов, был колоссален. Только в расположении Центрального фронта в апреле-июне было отрыто до 5000 км траншей и ходов сообщения, установлено более 300 км проволочных заграждений (из них около 30 км электрифицировано), более 400000 мин и фугасов, свыше 60 км надолб, отрыто до 80 км противотанковых рвов.

Учитывая, что немцы собирались применить тяжелые танки и самоходные орудия, требовались мощные противотанковые мины, но у Красной Армии их не хватало. Например, при наезде на советскую мину ЯМ-5 немецкий Т-2 уничтожался полностью, а Т-6 «Тигр» терял один-два трака из гусеницы. При наличии у вермахта хорошо отлаженной системы ремонта поврежденные машины быстро вводились в строй. Зная это, на некоторых участках советские саперы применили одновременную установку двух мин (одну над другой) в одной лунке против вражеских танков «Тигр», «Пантера» и штурмовых орудий «Фердинанд».

Основу советской противотанковой обороны составляли противотанковые опорные пункты (ПТОП). Это были хорошо замаскированные огневые позиции на 6-10 противотанковых орудий калибром 45 и 76 мм, с широким сектором обстрела. От огня мотопехоты немцев ПТООП прикрывал взвод автоматчиков.

Стоит отметить, что все огневые позиции готовились лишь расчетами батарей. Как вспоминал командир противотанкового орудия, участник Курской битвы М.П. Бадигин:

Маскировка переднего края

Наряду с созданием сильной обороны перед советским командованием стояла задача маскировки переднего края. Немецкая разведка не сидела на месте и проводила широкомасштабный сбор информации в районе Курского выступа. В ход шли все средства: круглосуточное наблюдение за передним краем, в тыл русских частей десантировались на парашютах разведывательные группы, также немцы систематически захватывали пленных. Но самой эффективной оказалась авиаразведка — немецкие самолеты-разведчики регулярно фотографировали передний край советской обороны. И сравнивая фотографии с прежними, снятыми две-три недели назад, можно было видеть, как меняется местность, где русские устанавливают артиллерийские батареи, а где окопалась пехота.

28 мая 1943 года над территорией первого эшелона обороны советских войск был сбит немецкий самолет-разведчик Focke-Wulf 189 («рама» — так называли этот самолет русские пилоты). Пленный пилот с документами и картой был немедленно доставлен в штаб фронта. И когда командующий Воронежским фронтом наложил захваченную карту на схему обороны дивизий, она оказалась очень похожей — в некоторых местах боевые позиции, особенно артиллерии и танков, были словно скопированы с советской карты.

Немедленно был разработан план перегруппировки советских войск. Предстояла поистине титаническая работа: вновь оборудовать сотни опорных пунктов, перекопать тонны земли — и все это в кратчайшие сроки. Смены огневых позиций проводили только ночью. Также было принято решение: на прежних позициях артиллерии выставить макеты орудий, в места бывшего сосредоточения танков поставить макеты из фанеры. Во время полетов немецких разведчиков над ложными целями имитировался зенитный огонь. Второй воздушной армии пришлось создавать ложные аэродромы на месте предыдущей дислокации. Часть боевых самолетов оставалась вместе с макетами, которые для имитации периодически перемещали по взлетному полю. При подлете разведчика люфтваффе с аэродрома поднималась пара истребителей, в задачу которых входило только отпугнуть соглядатая немцев.

Основная масса (до 90%) танков была сосредоточена на вероятных направлениях главных ударов немецких танков. Командующие фронтами придерживались принципа массированного использования танковых войск на решающих участках фронта.

Тренировка солдат

Период март-июнь, предшествовавший Курской битве, был использован для тщательной подготовки войск к боевым действиям. Командиры и штабы стрелковых, танковых и артиллерийских соединений и частей провели совместные учения на местности, в ходе которых были отработаны варианты нанесения контрударов и контратак. Особое внимание в ходе боевой подготовки уделялось умению организовать отражение крупных танковых атак, подготовке и проведению контратак и контрударов, осуществлению широкого маневра силами и средствами с целью создания превосходства над противником. Боевая учеба шла в каждой категории военнослужащих по своим специфическим направлениям. Например, подразделения противотанковых ружей (ПТР) отрабатывали практическое взаимодействие с танковыми подразделениями. Много внимания уделялось отработке методов борьбы пехоты с новыми немецкими танками. Это стало особенно актуально после того, как вместе с пропагандой немцев о «чудо-оружии третьего рейха» вермахт применил в ходе зимних боев под Харьковом тяжелые танки Т-6 «Тигр», оказавшие на измотанные боями русские войска сильное моральное впечатление.

Как вспоминал пехотинец Г.С. Генкин, попавший под страшный удар танков Манштейна, рвавшихся на помощь к окруженной группировке Паулюса под Сталинградом в декабре 1942 года:

Впечатления от 56-тонной бронированной машины, изрыгающей огонь и свинец, лишь усиливали немецкую пропаганду, поэтому было крайне важно доказать солдату, который готовился к оборонительным боям, что с «тигром» можно бороться даже пехотинцу.

Воениздатом выпускались специальные инструкции и плакаты, на которых наглядно были показаны уязвимые места вражеской бронетехники, давались советы, как эффективнее использовать каждое из имеющихся в наличии у пехоты противотанковых средств (гранат, бутылок с зажигательной смесью, противотанковые ружья и прочее). С целью «ликвидации элементов танкобоязни» весь личный состав стрелковых и мотострелковых подразделений проходил обкатку танками на специальных танкодромах. А для обкатки пехоты и противотанковых артиллерийских полков в тылу обороны был построен специальный полигон, где в июне систематически шли стрельбы и учения. Для этих целей привлекались танковые экипажи соседних частей.

В подготовке танковых частей упор в первую очередь делался на тренировку механиков-водителей в практическом вождении боевых машин, прежде всего в условиях реального боя, а также ведение огня с ходу и с короткими остановками.

Немалое значение при учебе придавалось разъяснению приемов и способов маскировки, сохранению техники и людей от ударов немецкой авиации. В начале мая 1943 года от советской разведки поступила информация о появлении у немецкой авиации нового штурмовика на базе Ju-87 (Юнкерс 87, он же «Лаптежник»). Модель G немцы опробовали в экспериментальной эскадрилье, расположенной в Крыму.

Этот «немецкий ответ Ил-2» представлял собой модернизированный пикирующий бомбардировщик Юнкерс 87. На нем устанавливались две 37-мм пушки, которые могли пробить броню до 40 мм. Но, как оказалось впоследствии, немцы отказались от массового производства этого штурмовика из-за недостатков конструкции, и до конца войны было выпущено 174 экземпляра. Новый штурмовик имел настолько низкую скорость, что едва обгонял старенький самолет-разведчик Hs 126, презрительно именуемый в Красной Армии «костылем». Новый Ju-87 тоже заслужил немало прозвищ: «Пушечная птичка» (Kanonenvogel) или «Штука с длинными палками» (Stuka mil den Langen Stangen).

К 5 июля оборону на Курском выступе, имеющем протяженность 550 километров, занимали войска Центрального (командующий — генерал армии Рокоссовский) и Воронежского (командующий — генерал армии Ватутин) фронтов. В их состав входило 1336000 человек, более 19000 орудий и минометов, свыше 3500 танков и самоходных артиллерийских установок (в том числе свыше 900 легких танков Т-60 и Т -70), 2900 самолетов (в том числе 728 самолетов авиации дальнего действия и легких бомбардировщиков По-2). Восточнее Курска сосредоточился находившийся в резерве Ставки ВГК Степной военный округ, переименованный 9 июля в «Степной фронт» (командующий — генерал-полковник И.С. Конев), который имел 573000 человек, 8000 орудий и минометов, около 1000 танков и самоходных артиллерийских установок, до 400 боевых самолетов.

Во второй половине дня 4 июля по боевому охранению и передовым отрядам армии генерала Чистякова был нанесен сильный огневой удар с воздуха и силами артиллерии. Как писал в своих мемуарах немецкий фельдмаршал Манштейн, эта атака имела цель завладеть «наблюдательными пунктами, необходимыми для руководства наступлением». Кроме того, немцы стремились перед началом наступления детально разведать и по возможности разрушить систему минных полей русских и подвести свои войска как можно ближе к переднему краю обороны советской армии. Атака вермахта была отбита за два часа. В штабе советского командования никто не сомневался, что немцы проводили «разведку боем».

5 июля в четыре часа дня началась немецкая артподготовка — на линии советской обороны обрушились тонны снарядов. Из воспоминаний солдат и офицеров вермахта, участвующих в операции «Цитадель»:

« ...между Белгородом, Томаровской и Фаустовым воцарилась тишина. Русские ждали. А по другую сторону нейтральной полосы ждали немцы. Послышался гул самолетов. Люди подняли головы, капитан Лайк, командир 3-го батальона гренадерского полка дивизии «Великая Германия», посмотрел в небо, а потом на часы. «Минута в минуту», — сказал он... И в этот момент эскадрилья бомбардировщиков «Штука» с ревом пронеслась над траншеями в сторону врага. Высоко над ними шли истребители. «Штуки» заложили вираж и с воем пикировали. По другую сторону, на склонах Герцовки и Бутова, поднялись фонтаны земли и дыма. Именно там располагались наблюдательные пункты советской артиллерии... Следующая эскадрилья пролетела над нашими позициями, а за ней еще и еще. В 15:00 взорвалась последняя бомба. Тогда вступила артиллерия. Ревущий, воющий ад... Спустя десять минут под прикрытием артиллерийского огня взводы бежали по проходам в минных полях, за ними по пятам двигались штурмовые орудия.

Между ними бежали отряды саперов, готовые устранить любое неожиданное препятствие... Вскоре, однако, гарнизоны еще уцелевших опорных пунктов русских оправились от неожиданности и открыли огонь из всех видов оружия, которым располагали.... И советская артиллерия вмешалась в дело, установив смертоносный заслон. Залп за залпом обрушивался на район атаки. Заметавшиеся немецкие штурмовые орудия стали нарываться на советские мины. Раздался грохот противотанковых ружей и вой минометов. Красные бойцы, издавая пронзительные крики, по-ястребиному налетали на склоны и уже доставали немецкие штурмовые отряды пулеметами и пушками... »

Южнее Орла и севернее Белгорода начались ожесточенные сражения. Главный удар наносился на деревню Ольховатку, а вспомогательные — на Малоархангельск и Фатеж. Советские войска встретили немцев плотным огнем гаубиц и противотанковых пушек. Вермахт нес большие потери, и лишь после пятой атаки им удалось ворваться на передний край обороны 29-го стрелкового корпуса на ольховатском направлении.

Центральный фронт

На Центральном фронте противник нанес главный удар по центру 13-й армии, которой командовал генерал Пухов. Сосредоточив здесь до пятисот танков, немцы рассчитывали мощным бронированным тараном при поддержке авиации и артиллерии сломить оборону советских войск. Вспомогательный удар противник наносил на Гнилец.

Русские встретили удары наступающего противника исключительно стойко. Все противотанковые средства, и прежде всего танковые и самоходно-артиллерийские полки, во взаимодействии со стрелковыми частями, саперами и подразделениями других родов войск наносили немцам большой урон. Действия наземных войск поддерживались соединениями 16-й воздушной армии генерала Руденко. Немецкое командование непрерывно наращивало удар, бросая в бой новые танковые и пехотные части, пыталось любой ценой разорвать оборону 13-й армии. К исходу дня немцы на главном, ольховатском, направлении вклинились в советскую оборону на восемь километров и вышли ко второй оборонительной полосе.

Командующий Центральным фронтом генерал Рокоссовский решил с утра 6 июля нанести по гитлеровской группировке контрудар силами 2-й танковой армии. Контрудар начался рано утром 6 июля, 16-й танковый корпус под командованием генерала Григорьева нанес удар на Бутырки и отбросил противника к северу на два километра. Но немецкое командование подтянуло в этот район свежие танковые части. Разгорелся бой между 100 советскими и 200 немецкими танками. Танкисты, проявляя исключительное мужество и стойкость, длительное время удерживали захваченные позиции. Однако, используя количественное превосходство, немцы отразили контратаки соединений 16-го танкового корпуса, а затем двумя танковыми дивизиями 41-го танкового корпуса и двумя пехотными дивизиями при поддержке авиации перешли в наступление.

19-й танковый корпус, которым командовал генерал Васильев, сосредоточился в исходном районе утром 6 июля. На организацию взаимодействия со стрелковыми дивизиями и разминирование проходов было затрачено значительное время, поэтому соединения 19-го танкового корпуса нанесли удар в направлении Подоляни только в 17 часов, то есть когда бригады 16-го танкового корпуса уже вынуждены были отойти в исходное положение. Встреченный сильным огнем артиллерии, танков и авиации противника, 19-й танковый корпус понес потери и отошел в исходное положение. Контрудар 2-й танковой армии не достиг цели, однако сыграл большую и важную роль в оборонительной операции Центрального фронта. Активными и решительными действиями советских войск немецкое наступление было приостановлено перед второй полосой обороны.

7 июля противник сосредоточил основные усилия на трех направлениях: на Поныри, на Ольховатку и на Теплое. Пополненные резервными танками, потрепанные дивизии гитлеровцев стремились прорвать оборону войск Красной Армии.

После сильной артиллерийской подготовки и при поддержке 150 самолетов немцы нанесли удар на Поныри. В атаке принимало участие 150 танков вермахта. Разгорелись ожесточенные бои, продолжавшиеся до самой ночи. Гитлеровские танки, совместно с пехотой, при поддержке сильного огня артиллерии и массированных ударов авиации, восемь раз атаковали, но каждый раз их атака отбивалась.

Основные силы ударной группировки немцев перешли в наступление в направлениях Ольховатки и Теплое. В эти районы прорвалось до 300 немецких танков, но здесь они были встречены сильным огнем танков и противотанковой артиллерии. В первые же минуты боя было подожжено несколько десятков немецких танков. Огонь советских войск заставил противника отойти назад. Седьмого июля немцы продвинулись всего лишь на три километра в глубь обороны. Восьмого июля гитлеровцы подтянули резервы и вновь нанесли удары на прежних направлениях.

Особенно упорные и тяжелые бои развернулись в районе Понырей. 80 танков при поддержке мотопехоты несколько раз атаковали этот населенный пункт. Однако русские отбрасывали немцев в исходное положение. На ольховатском направлении немцы в этот день предприняли 13 мощных атак, но все они были отражены сильным огнем пехоты, артиллерии и танков, поддержанным ударами авиации. В районе станции Поныри утром 10 июля около 300 немецких танков атаковали советские позиции. Немецкие танки двигались эшелонами по 50-60 машин, а оборона русских подвергались непрерывной бомбардировке группами по 40-60 самолетов.

Тем не менее оборона выстояла, уничтожив при этом 60 танков вермахта. За шесть дней немцы ценой огромных потерь в живой силе и боевой технике вклинились в оборону советских войск. На ольховатском направлении — на 12 километров, а на вспомогательных направлениях всего лишь на 1-3 километра. За это время силы немцев истощились, и они вынуждены были перейти к обороне, не достигнув цели.

Воронежский фронт

Кровопролитные бои развернулись в эти июльские дни и на Воронежском фронте. Главный удар немцы нанесли в общем направлении на Курск, именно здесь была сосредоточена основная масса танков вермахта. В первый день немцы ввели в сражение до 700 танков и самоходных орудий, поддерживаемых большим количеством артиллерии и авиации. Ценой огромных потерь в живой силе и технике войскам вермахта удалось на отдельных участках прорвать главную полосу обороны 6-й гвардейской армии. Командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин принял решение контратаковать измотанные боями танковые части вермахта. Ночью советские танки совершили марш и утром 6 июля заняли оборону около Шепелево.

Днем 160 немецких танков четырьмя колоннами вышли на Шепелево и пытались с ходу прорваться через оборону советских войск. Но здесь они встретили мощный огонь стрелковых частей, танковых и артиллерийских соединений.

С 9 по 14 июля после ожесточенных боев немцы сумели вклиниться в оборону советских войск на глубину около 35 километров. После неудачных попыток прорваться к Курску вдоль шоссе на Обоянь немцы решили сделать это восточнее, через Прохоровку. Русское командование приняло решение контратаковать гитлеровские танковые части.

Прохоровка

Контрудар в ходе Курской битвы 12 июля 1943 г. под Прохоровкой официальными советскими историками характеризовался как самое большое встречное танковое сражение Второй мировой войны, которое было выиграно советскими войсками. В нем, как утверждается, ярко проявилось полное превосходство советских танков и военного искусства над немецким вооружением и мастерством военачальников немецкой армии. Вот трактовка этого сражения в Большой советской энциклопедии:

Существует альтернативная версия современных историков, согласно которой под Прохоровкой 12 июля сражались не более 311 немецких танков и самоходных орудий (САУ) против 597 советских танков и САУ. Я не буду вдаваться в подробности, приводить цитаты из документов, приказов, отчетов — на это потребуется намного больше места, чем позволяет формат статьи.

Так как «официальную историю» все изучали в школе, я ознакомлю вас c альтернативной версией: в расширенном виде Прохоровское сражение (как эпизод Курской битвы в ходе выполнения немецкими войсками операции «Цитадель») продолжалось с 10 по 13 июля 1943 года. Именно 10 июля, встретив упорное сопротивление в своем движении на Обоянь, немцы изменили направление главного удара на железнодорожную станцию Прохоровка. Здесь наступал 2-й танковый корпус СС в составе моторизованных дивизий СС (в России называемых танковыми, хотя официально таковыми они стали в октябре 1943 года) «Мертвая голова», «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Рейх» («SS-Division «Totenkopf», «Leibstandarte-SS Adolf Hitler» и «SS-Das Reich»), прорвавший за пять дней две линии долговременных укреплений советских войск, главную и вторую, и вышедший на шестой день к третьей, тыловой, линии в десяти километрах юго-западнее железнодорожной станции Прохоровка. В четыре утра 12 июля 1943 г. дивизия «Мертвая голова» начала наступать на плацдарм у реки Псел, а «Адольф Гитлер» и «Рейх» заняли оборону у станции Прохоровка.

Ровно в восемь утра 12 июля 1943 года началась советская артиллерийская подготовка, которая продолжалась пятнадцать минут, в 8:30 в атаку пошел 18-й танковый корпус (68 Т-34, 18 Мк4 «Черчилль», 58 легких танков Т-70) и к полудню приблизился к позициям немецкой дивизии «Лейбштандарта», занявшей оборону около станции Прохоровка (насчитывала 56 танков: 4 «Тигра» T-6, 47 T-4, 5 Т-3, 10 штурмовых САУ Stug и 20 противотанковых САУ Marder) и, встретив сильное сопротивление, перешел к обороне. В 10:30 29-й танковый корпус (122 Т-34, 70 легких танков Т-70 и 20 самоходных орудий) также подошел к немецким позициям, расположенным у совхоза «Октябрьский», где был остановлен немцами. Имея возможность вести эффективный огонь на поражение с дистанции в два километра, немецкие танкисты расстреливали атакующие советские танки, как на полигоне, с замаскированных позиций. В 11:00 «Октябрьский» был взят мотострелковой бригадой 29-го корпуса, но после контратаки немцев бригада отступила. В 16:00 была предпринята последняя атака силами остававшихся 15 Т-34 — прикрываясь лесопосадкой и дымом горящих советских танков, они сумели проскочить опорные пункты немецких штурмовых орудий Лейбштандарта» — высоты 242,5 и 241,6 — и ворваться в совхоз.

Комсомолец дальше всех углубился в оборону противника — на пять километров. Но немцы блокировали совхоз и нанесли по нему мощный артиллерийский и авиационный удар. В конечном итоге прорвавшиеся подразделения были